Я испытываю благоговение перед врачами. Для меня это не просто люди, умеющие отличить деменцию от болезни Альцгеймера. Не просто личности в белых халатах, вправляющие вывихнутые челюсти и делающие трансплантации почек.Это прежде всего герои...Гении...Святые...…Его отец торговал мукой, паприкой и солью. Мать великолепно готовила гуляш. Игнац интересовался составом амниотической жидкости, мечтал стать акушером-гинекологом и вскоре занял пост в больнице Святого Роха. Единственное, печалился из-за высокой материнской смертности, объясняющейся плохой вентиляцией в родовых, началом лактации и переполненностью палат. После каждого летального исхода он направлялся к Дунаю и подолгу смотрел реке в глаза. Та невозмутимо плескалась желтой прохладой и источала чайный аромат.

Зинка бежала по пыльной дороге на станцию ранним утром, не оглядываясь. Пять лет назад тридцатилетняя толстая неуклюжая старая дева с мужицким лицом поддалась на грубые ласки бездомного алкоголика и эпилептика Серёги и взяла его к себе жить. Серёга очень быстро превратил скучную унылую жизнь Зинки в сущий ад.Этим утром похмельный Серёга час с топором гонял Зинку по участку требуя денег на водку... Привычная к такой агрессии сожителя несчастная баба вдруг сломалась... забежала в дом, схватила паспорт, последние 500 рублей и умчалась из собственной избы навсегда.Через два часа Зинка вышла на перрон московского вокзала, а ещё через час уже мыла посуду в небольшой хинкальной недалеко от Комсомольской площади. Армянин-хозяин денег не пообещал, но позволил ночевать в подсобке и кое-как питаться..."Чего уехала?" - думала Зинка, перемывая горы посуды, - "лучше бы убил. Серёга...ну...что за проклятая беспросветная жизнь!! Чуда жду! Чуда, Господи!

Стояла очень холодная зима, когда я, два моих братика и три сестры, родились на заброшенной стройке, под плитой. Наша мама согревала нас, как могла, но она часто уходила, оставляя нас совсем одних. И тогда мы прижимались друг к другу, насколько это было возможным, но всё равно мороз сковывал всё наше нутро.Наступила весна. Мы подросли и стали выбираться наружу: ловили солнечные лучики, гонялись за журчащими ручейками и искали еду. С этим было туговато. Мы обшаривали все ближайшие помойки, но не всегда нам везло, поэтому часто мы ложились спать голодными, и слушали, как урчат наши животики.Мы боялись людей. Этому нас учила мама. Она рассказала нам, что совсем недавно у неё был хозяин, но когда в её животе появились мы, он отвёл её на стройку и оставил там одну. Ей было страшно и одиноко. Она не могла понять, почему хозяин с ней так поступил. За что? Ведь она его так любила….

Одна женщина пожаловалась:муж ее в грош не ставит.Не поздравил с днём рождения, оскорбил привычно, унизил. Дети взрослые послали сообщение, и все. И вот она сидит одна дома и плачет.А ей пятьдесят лет исполнилось. Она понимает, что жаловаться нехорошо. Просто так получилось, простите. Некому рассказать.И рассказ вот как раз про такое же.Потому и написала комментарий.А другая женщина деловито спросила: вы где живете? Если хотите, я сейчас приеду, если вы в Москве. Куплю по дороге вкусные гамбургеры и пиццу, жирненькую такую, с ветчиной и чтобы сыр так тянулся. И лучок с перчиком нарезан сверху. Куплю шипучий напиток. И картошку хрустящую, масляную такую, брусочками. И мы все это съедим, а потом в кино пойдём. Если же вы далеко или не хотите моего визита, сейчас же все это себе закажите. Или купите другое вкусное. А потом в кино отправляйтесь, красиво одевшись. Макияж, все дела. И радуйтесь!